Афганская война, которая началась ровно 40, а закончилась 30 лет назад, кажется, уже стёрлась из памяти нашего народа. Родившиеся в девяностые, уже сами стали родителями, но даже они если что-то и знают о той войне, то по немногочисленным документальным фильмам на федеральных каналах. Они ничего не слышали про душманов, шурави и даже Кабул. А если какие-то знания всё же есть, то чаще всего с однозначно негативной оценкой тех событий. Во многом, наверно, заслуженно. Но мир – не черно-белый и всегда гораздо сложнее нашего представления о нём.
Даже в самых некрасивых и мрачных эпизодах истории, всегда находится что-то светлое, вдохновляющее и даже, простите за это немодное сегодня слово, поучительное.
Афганская война стоила нашему народу очень дорого: «груз 200», наркотрафик и, отчасти, развал страны. Советский народ тогда много понял про «родное государство», но и про себя тоже. А ещё Афганистан стал ключом, открывшим нам много героев. Пограничников и разведчиков, десантников и танкистов, связистов и врачей, а ещё спецназовцев. С операции спецназа всё и началось, а именно со штурма Дворца Амина. Подробнее о самой операции я рассказал в своём последнем выпуске видеоблога (ссылка на него в первом комментарии к посту). Всех участников того штурма я считаю героями, но «альфовцев», признаюсь, в первую очередь. Сегодня об одном из них – Михаиле Михайловиче Романове, участнике штурма Дворца Амина.
В те годы он был заместителем командира ГСН «Альфа» КГБ СССР, а во время той операции – командиром группы специального назначения «Гром».
Но, если согласно официальной истории операция «Альфы» началась вечером 27 декабря, то для командира группы «Гром» Михаила Романова и командира группы «Зенит» Якова Семёнова она началась рано утром того же дня.
Операция уже была запланирована, но никакой внятной информации по дворцу не было, рекогносцировку не проводили. Хотя укрепления резиденции выстраивались при участии советских консультантов, ни плана дворца, ни точного плана подъездов к нему, с учетом всех блокпостов, не было. Вслепую идти было нельзя. Силы противника в крепости и без того численно превосходили в разы.
Романов с Семёновым, взяв с собой Мазаева и Федосеева на автомобиле ГАЗ-66 поехали «заказывать ресторан на Новый год для офицерского состава». Такова была легенда. Почти сразу четыре разведчика попали в плен к афганцам. Их отвели в специальное помещение, где должна была решиться их судьба. На фарси говорил только водитель.
«Через водителя говорим: что время зря терять, давайте посмотрим ресторан, поглядим, какой сервис вы предлагаете. Позвали хозяина ресторана, появившегося в какой-то затрапезной одежде. Мы выбрали приборы, фужеры, человек на двадцать заказали. В итоге обошлось. То ли сами отболтались, то ли сработали аргументы, что мы охраняем Амина… Правда, они пытались это проверить», — вспоминал спустя годы Романов.
Но где и какие объекты расположены выяснить удалось! А в этом и был смысл…
27 декабря 1979 года. Утром, после приключений во время разведки, Романов провел инструктаж, сообщил условный знак, по которому можно опознать своих, которые чтобы не привлекать внимание были одеты в афганскую форму: белая повязка на рукаве и сигналы голосом по именам командиров групп: «Миша» и «Яша». Хотя, как рассказывали участники тех событий, распознавать в темноте своих проще было по благому мату. За час до начала операции всем налили по сто грамм.
Каждому из участников «Грома» в операции была определена конкретная задача, место в боевом порядке, пути и порядок выхода к объекту, а также действия внутри здания. Но был и ещё один «инструктаж». Когда все вышли из казармы, Романов показал направление на Север и сказал: «Если что, нам отходить туда. В случае неудачи нам придется действовать самим, и никто не скажет, что мы – сотрудники спецподразделения Советского Союза». Но это знание не пригодилось – операция, как мы знаем, завершилась успешно.
В одной БМП с Романовым находились Александр Репин, Евгений Мазаев, Глеб Толстиков и будущий командир «Вымпела» капитан 2-го ранга Эвальд Козлов, а также Асадулла Сарвари, один из ближайших сподвижников Бабрака Кармаля.
БМП, в котором находился Виктор Карпухин промчался сквозь полосу сплошного огня и подошёл вплотную к главному входу, попав в мертвую для обстрела зону. А вот экипажу под руководством Михаила Романова пришлось сложнее.
Вспоминает полковник Александр Репин:
«На подступах к объекту из-за подбитого афганского автобуса случилась заминка – его пришлось объезжать. Десантировались, залегли и начали бой. Как только я коснулся земли, по ногам что-то больно ударило и по левой голени потекло теплое… Сразу я этому значения не придал – нужно было гасить огневые точки противника, прикрывать ребят, оказавшихся впереди. …Когда надо было к машине, я понял, что серьезно ранен гранатой, которая взорвалась под самыми ногами… Как меня не убило в этом аду — ума не приложу».
Михаил романов вспоминал:
«Огонь был потрясающе плотным. Ранения от самого легкого до тяжелых, но многие оставались в строю. Валере Емышеву оторвало кисть руки, Лёше Баеву прострелили шею. Серёжа Коломеец – ранение шеи и руки. Гена Кузнецов получил серьезное ранение в ногу. Саша Репин тоже тяжело ранен. Коле Швачко маленький осколок залетел в зрачок, но он всё в бой рвался, а из глаза кровь идёт. Зрение спасли – в госпитале, кстати, оказался ленинградский врач. Серёжа Голов получил девять ранений – пулевых и осколочных, но остался в строю, да ещё и мне помощь оказывал. Олегу Балашову и мне «тиговские» каски (австрийского производства) жизнь сохранили».
Когда Романов организовывал вход во дворец, его взрывной волной ударило о БМП. Но операцию продолжил, хотя на мгновение и показалось, что чуть не потерял сознание. «В этой запарке я ничего не чувствовал», — вспоминал он сам. Чем закончилась операция известно. Задача была выполнена. Штурм Дворца Тадж-Бек (Дворец Амина – это так принято его теперь называть) длился около сорока минут. Спецназ КГБ потерял убитыми пять человек.
А на следующее утро Михаилу Михайловичу поплохело. Вроде ран нет, может осколок? Потом внезапно отпустило. Ночью опять боль. Оказалось, удар о БМП был такой силы, что камни из почек посыпались.
«Андропов дал нам свой самолет, – рассказывал Романов, – и в Москву я впервые летел на софе. Пил чай с лимоном, рядом медсестра с уколом. Ребята немножко себе позволили, я разрешил. В мыслях я не раз возвращался к штурму и приходил к выводу, что ни одна группа антитеррора в мире не участвовала в подобных операциях».
За героизм в той операции Михаил Романов был представлен к званию Героя Советского Союза, но награждён был Орденом Ленина.
В 1980 году из-за обострившегося сахарного диабета вынужден был уйти из «Альфы». Умер 27 октября 2004 года в Москве, похоронен на Ваганьковском кладбище.
Настоящий герой. Настоящий человек-гром. Настоящий человек «А».